С началом активного противостояния России и Запада российское православие стало одной из главных мишеней для всех враждебно настроенных кругов – от американцев, традиционно сдерживающих Россию, до русских и украинцев, мечтающих о смене власти и развале государства. Для РПЦ этот момент истины наступил уже в 2018 году, когда Порошенко на закате своего президентского срока решил разыграть религиозную карту и создать свою собственную карманную церковь.

С началом активного противостояния России и Запада российское православие стало одной из главных мишеней для всех враждебно настроенных кругов – от американцев, традиционно сдерживающих Россию, до русских и украинцев, мечтающих о смене власти и развале государства. Для РПЦ этот момент истины наступил уже в 2018 году, когда Порошенко на закате своего президентского срока решил разыграть религиозную карту и создать свою собственную карманную церковь.

Тогдашнему президенту Украины помог это сделать патриарх Константинопольский Варфоломей при прямой поддержке представителей Госдепа США, которые приветствовали«плюрализм» в религиозной жизни страны. Так, помимо ведущей гражданской силы общества – Украинской православной церкви (УПЦ) Московского патриархата (более 12 тыс. приходов в составе РПЦ) – появилась Поместная церковь Украины (ПЦУ, от трех до пяти тысяч приходов). Однако ничего не получилось: УПЦ не разделилась и не откололась от РПЦ, а Порошенко проиграл выборы Зеленскому.

В 2022 году стало очевидным, что само общество и власть на Украине раскололись, Порошенко попал под следствие и вроде бы уехал из страны, а Церковь осталась. Не рой яму другому, сам в нее попадешь. Однако для руководства УПЦ это единство дается все более и более тяжело. 27 мая состоялся Синод и Собор УПЦ, который принял решение обозначить в своих официальных документах свой самоуправляемый (автокефальный) статус, фактически убрав все, что касается принадлежности к Русской православной церкви. При этом формально украинские епископы не стали заявлять о своем отделении от РПЦ, не отказались открыто от принадлежности к Московскому патриархату.

В решении Собора говорится только о несогласии с позицией патриарха Кирилла по поводу спецоперации. Эта ремарка соборян вполне понятна, учитывая радикализацию внутриполитической повестки на Украине и массовую антирусскую истерию в коридорах киевской власти и в европейских массмедиа. Сразу надо оговориться, что для каждого гражданского института, в том числе для Церкви, естественно провозглашать и следовать патриотическому мировоззрению внутри своей страны (РПЦ, к примеру, оказалась намного более патриотичной, чем многие НКО и «интеллектуальный класс»). Это было подчеркнуто и на Соборе 27 мая.

Украинская церковь с самого начала спецоперации подвергалась нападкам со стороны националистов, в прессе множились фейки о том, что в храмах УПЦ хранится оружие и там не отпевают военнослужащих ВСУ (такие же фейки были в 2014-м), священников называли шпионами России и т. д. Несмотря на это УПЦ во главе с митрополитом Онуфрием продолжала помогать всем нуждающимся, отпевать солдат, раздавать гуманитарную помощь. В какой-то момент даже офис президента Зеленского в лице Арестовича вынужден был призвать – «оставьте УПЦ в покое». Между тем агрессия в отношении Церкви стала нарастать, и из России трудно понять причины той антирелигиозной истерии, которая вдруг охватила политиков и чиновников в Киеве и в разных областях страны. Спецоперация обострила те противоречия, которые накапливались и ранее.

Во-первых, прозападную группировку, которая пытается диктовать свои условия всему обществу, перестала устраивать УПЦ как структура с принципиальным разнообразием мнений, сочетаний русской и украинской культур, языков. Это просто стало ненужным.

Во-вторых, киевской элите (личное мнение Зеленского тут вряд ли могло сыграть хоть какую-то роль) оказалась необходима «своя национальная церковь», поскольку ПЦУ таковой не смогла стать. ПЦУ в рамках постепенного развала страны стала, по сути, «несостоявшейся церковью» в «несостоявшемся государстве». «Своя церковь» означает контроль кадровой политики со стороны чиновников и четкое согласование политических заявлений УПЦ с офисом президента.

Вместе с тем это можно сделать, только отделив УПЦ от РПЦ, то есть сделав ее только внутренней структурой Украины, а также сменив нынешних лидеров во главе с митрополитом Онуфрием. Многие епископы, возможно, и хотели бы получить новый независимый статус, но только не ценой подчинения киевским политикам. В-третьих, наличие единой УПЦ мешает антироссийским прозападным силам играть подавляющую идеологическую роль в украинском обществе, мешает проамериканской ПЦУ и Константинопольскому патриархату занять места в руководстве духовной и культурной жизнью страны. Тогда как именно «раскольники» – и есть те кадры, которые легче всего будет контролировать и из Киева, и из Львова, и из Варшавы, и т. д.

Решения Собора УПЦ 27 мая и речь митрополита Онуфрия показали, что часть украинской элиты решила пожертвовать единой Церковью и фактически единой страной. Последние 30 лет среди политологов и украиноведов велись споры о том, как уживаются и соотносятся между собой Восток и Запад Украины, насколько губительным этот раскол может быть.

Для Зеленского и его окружения вопрос о двух частях страны уже не стоит – Восток в духовном, культурном плане оказывается невостребованным, а церковь как символ единения двух частей Украины, а заодно и русских (и/или русскоязычных) и украинцев, вредна и антипатриотична. Это связано со стремлением элиты выжить, но провоцирует дальнейший раскол общества.

Лидер УПЦ митрополит Онуфрий объявил в своем выступлении на Соборе 27 мая о том, что украинцы противостоят украинцам, то есть де-факто расширяется ареал гражданской войны, которая началась еще в Донбассе в 2014 году. Несмотря на всю помощь беженцам и участие в организации гуманитарных коридоров, священников УПЦ и верующих избивают, выгоняют из храмов, перерегистрируют приходы и переводят их насильно в ПЦУ. Особенно в Ивано-Франковской и Львовской областях районные чиновники просто запрещают деятельность УПЦ у себя на территории, а выгонять духовенство Украинской церкви приходят активисты ПЦУ и греко-католики. В Верховной раде рассматриваются законопроекты о расформировании УПЦ и передаче, к примеру, Киево-Печерской лавры «раскольникам». Действует также закон, принятый еще при Порошенко, который облегчает смену юрисдикции в ходе приходского собрания, чем стали пользоваться «раскольники» и националисты, собирая свои альтернативные сходы. С 2014 года из УПЦ в ПЦУ было переведено около 500 приходов.

Оказавшись в агрессивной среде, церковь выживает, учитывая свой богатый исторический опыт. Собор 27 мая устранил формальный повод для запрета УПЦ, убрав из документов упоминания о связи с РПЦ. Еще при Порошенко был принят закон о том, что Украинскую церковь надо принудить называться «РПЦ в Украине», иначе ее можно лишить имущества, а кадровую политику будет контролировать власть. Зеленский приостановил действие этого закона, но депутаты Верховной рады предлагают тот же закон принять в более жесткой форме для ослабления УПЦ. Теперь никакого юридического и даже канонического в церковном смысле повода обвинять УПЦ в связях с Москвой у Рады нет.

Однако же и проклинать РПЦ в целом у УПЦ нет ни повода, ни желания, но есть практическая необходимость обустроить жизнь духовенства и верующих, которые не хотят никак менять свой статус, хотят жить не только в мире с Московским патриархатом, но и в его составе. Таким образом, Собор 27 мая принял решение, что каждая епархия и епископ могут у себя на месте решать вопрос о самоуправлении, если отсутствует связь с центром. Аналогичное решение в ходе гражданской войны в 1920 году принял патриарх Тихон, разрешивший епископам самим решать все вопросы церковного управления и создавать свои временные церковные структуры. В чем необходимость этого решения?

В ходе спецоперации 12 епархий УПЦ в Донбассе и прилегающие к ним находятся в зоне боевых действий, три епархии УПЦ с 2014 года находятся на территории, которая включена в состав России (Симферопольская, Джанкойская, Феодосийская). Часть епархий занимает территории ДНР и ЛНР, а часть в будущем может войти в состав РФ. Более двух тысяч приходов УПЦ находятся в зоне конфликта либо под контролем России и российских войск. В свете решений Собора УПЦ 27 мая Симферопольская епархия уже заявила, что голосовала против решений Собора, а Донецкая епархия – что в ее жизни ничего не изменится, впрочем, как и в жизни других епархий. Никого не обязали вносить изменения в Устав и отказываться от РПЦ.

Сложно сказать, смогут ли эти церковные хитрости защитить украинское православие от дальнейшей фрагментации, все-таки священники и епископы тоже люди со своими слабостями и достоинствами. Однако решения Собора 27 мая и антицерковная политика властей являются симптомами возможного распада самого украинского государства. Православие на Украине, как и в России, является тем цементом солидарности, который скрепляет и общество, и государственное единство, поэтому подрыв Церкви это и подрыв страны. Власти планомерно разрушают центр такой солидарности (это дрейф от украинства с элементами русскости к вестернизации и «ополячиванию»).

Кроме того, ни у кого в Евросоюзе и США не вызывает нареканий политика по подчинению Церкви власти, нарушения свободы совести, при том, что Украина всегда славилась своим религиозным плюрализмом и свободой. И этот фундамент общества также разрушается.

Как гласит евангельская истина, всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет, и всякий дом, разделившийся сам в себе, не устоит. Но Церковь существует даже тогда, когда меняются государственные границы.

Теги:  православие , церковь , РПЦ , Россия и Украина

   Читать дальше.