Принято считать, что террор и терроризм – удел малочисленных, но гиперактивных политических организаций, у которых недостаточно ресурсов, чтобы навязывать свою волю иным путем. У них недостаточно денег, они силой отстранены от возможности влиять на что-то в правовом поле, у них нет представителей в органах власти. Но они свято уверены, что их дело правое и нужно только подтолкнуть общество в нужном направлении, чтобы история пошла верным путем. И поскольку пряника у них нет в принципе, остается только метод кнута.

Принято считать, что террор и терроризм – удел малочисленных, но гиперактивных политических организаций, у которых недостаточно ресурсов, чтобы навязывать свою волю иным путем. У них недостаточно денег, они силой отстранены от возможности влиять на что-то в правовом поле, у них нет представителей в органах власти. Но они свято уверены, что их дело правое и нужно только подтолкнуть общество в нужном направлении, чтобы история пошла верным путем. И поскольку пряника у них нет в принципе, остается только метод кнута.

Но это верно лишь отчасти. Государства тоже иногда применяют тактику террора. Например, гитлеровцы во время войны на территории Советского Союза с воздуха и артиллерией били в основном по военным и инфраструктурным объектам СССР, и при всей жестокости это нельзя было назвать террором. Но вот на оккупированных территориях эта методика применялась ими в полный рост в контрпартизанской борьбе. Сжечь деревню, уличенную в связях с партизанами, причем вместе с жителями, чтобы остальные боялись и не помогали партизанам ни информацией, ни продовольствием, – это было для них нормой. Правда, и в этом случае щепетильные немцы старались перепоручить грязное дело добровольным помощникам из числа полицаев и бандеровцев. Хатынь сожгли вовсе не немцы, хотя и под их присмотром. Та же методика, только в других масштабах, применялась при блокаде Ленинграда. Чтобы сломить дух города, немцы и их союзники целенаправленно утюжили из всех калибров жилые кварталы. Не помогло.

Удары с целью устрашения, а не уничтожения военной инфраструктуры, являлись обычным делом и для англосаксов. Среди ярких случаев можно вспомнить тот же Дрезден, полностью уничтоженный союзной авиацией в ходе бомбардировок 13–15 февраля 1945-го. На полумиллионном городе, да еще наводненном сотнями тысяч беженцев, союзники опробовали технологию «огненного смерча». Для этого на город кроме фугасных бомб было сброшено более полумиллиона «зажигалок». Возникшие пожары быстро соединялись в один титанический костер, раскаленный воздух стремительно поднимался вверх, засасывая внутрь пылающей преисподней воздух с округи. В образовавшийся торнадо людей буквально втягивало невероятной силой. Никакой военной необходимости в уничтожении Дрездена не было.

О необходимости нанесения ядерных ударов по Хиросиме и Нагасаки спорят до сих пор. Возможно, они действительно оказали влияние на императора, заставив его подписать капитуляцию, и тем самым помогли сберечь тысячи жизней американских солдат, которые погибли бы, если бы пришлось совершать высадку на японские острова. Но в любом случае это был именно акт устрашения. То есть террор.

Почему мы об этом говорим? Да потому что нацисты и ВСУ (хотя я не понимаю, зачем их официально разделяют, если они занимаются одним и тем же) взяли на вооружение именно этот метод. Метод, который им насадили британские и американские учителя. Бить по жилым кварталам, объектам городской – то есть гражданской – инфраструктуры, по школам, больницам, целенаправленно и прицельно стрелять по мирным жителям, пытающимся эвакуироваться, – это классический терроризм. Он не имеет военного значения, его единственная цель – деморализовать население.

Можно, конечно, употреблять термины вроде «в бессильной злобе нацисты мстят» и т. п. Но это не так. Это не бессильная злоба. Это осознанная методика. Обратите внимание: они занимались этим задолго до начала специальной военной операции. И они убивали мирных в Мариуполе еще тогда, когда «донецкие» только подходили к городу, все было вилами на воде писано и ни о какой обреченности еще речи не шло.

Самое смешное – если, конечно, уместно применять этот термин в данной ситуации, – что этот метод не работает. Никогда.

Случаи, когда общество или правительство пасует перед террористами, убивающими мирных граждан, чрезвычайно редки. Для этого в самом обществе уже должен иметься трагический раскол, а власть должна быть глупой и беззубой. В большинстве же случаев власти стран априори декларируют отказ от любых переговоров с террористами и выполнения любых их требований. Власти иногда даже идут на заведомые жертвы среди заложников. Просто потому, что переговоры и тем более уступки однозначно провоцируют на подобные действия.

Более того, теракты часто приводят к результатам, прямо противоположным тем, которые планировали террористы. Вторжение бандитов Басаева и Хаттаба в Дагестан привело к ответному удару, Второй чеченской кампании, в итоге – к полному поражению боевиков и восстановлению в Чечне конституционного порядка. А атака на башни-близнецы в Нью-Йорке спровоцировала нападение США на Ирак и вторжение в Афганистан, после чего на Ближнем Востоке разразился кровавый хаос, не прекращающийся до сих пор. Вряд ли авторы атаки закладывали такую цель. Если, конечно, вы не поклонник теории заговора, согласно которой это все придумали в ЦРУ.

Есть ли у нацистов шанс методом террора получить какие-то уступки, преференции, усилить позицию на переговорах? Чтобы так думать, нужно совсем не понимать менталитет русских. Единственный раз российская власть пошла на уступки террористам в Буденновске. Помните это постыдное черномырдинское «Шамиль Басаев, говорите громче»? Во всех остальных – без исключения – случаях ответ России был не всегда молниеносным, но всегда неотвратимым и предельно действенным. С чего бы ему в этот раз быть другим?

Теги:  терроризм , спецоперация , нацизм

   Читать дальше.